– Так они здесь меч и ковали? – удивился Сокол.
– Здесь, – кивнула старуха. – Бабка моя нужна им была, без неё не вышло бы чародейство. А Дятел вроде прощался с ней, перед тем как забыть навсегда.
Рассказывала, между прочим, и куда онары подались. Ну, то есть, зачем, они ушли так и не поняли, Агрик с Дятлом. Но ушли великаны навстречу солнцу и выстроились плечом к плечу от самых мёрзлых пустошей полуночных до жарких полуденных степей. Долго так простояли. Потом горами обернулись, которые русские Каменным Поясом прозвали. Так до сих пор и стоят горы-то, стерегут рубеж свой.
– А орда южнее пошла, – подумал вслух Сокол, подсчитывая в уме сроки.
– Думаешь, против орды великаны поднялись? – усмехнулась старуха. – Вряд ли. Тогда о ней не слышал никто, и слышать не мог. Не родилась ещё орда, не выплеснулась. Да и не знаем мы, в которую сторону онары оружие повернули – оттуда кого сюда не пускали, или напротив, отсюда беды ждали?
– Мудрая ты женщина, – признал Сокол.
Она открыла было рот для ответа, потом засмеялась, махнула на чародея рукой.
– Хотела сказать, мол, поживёшь с моё, наберёшься мудрости, да вспомнила, сколько тебе годков-то…
– А впрок не пошли годки, получается? – засмеялся Сокол.
– Отчего же? Сам не знал, так нашел, у кого спросить. Чем не мудрость?
Кузнечиха замолчала, Сокол обдумывал услышанное, а углежёг лезть в разговор не решился. Встал и пошёл в обход кучи вместо старухи.
– Странно, что не рассказывал мне Дятел об этой истории, – заметил Сокол. – А ведь учителем был как-никак.
– Так видно и сам забывать стал. Он ведь с любовью вместе и от частички памяти отказался, а иначе не получилось бы у них ведовство чёрное. Ну а бабка моя запомнила. Она-то любовь до самой старости сберегла и память вместе с ней.
***
В Муром Сокол решил не возвращаться, не с чем пока что. Угадал ханьский купец, путь намного длинней оказался. Но и поход в Цепель почти ничего не добавил к разгадке, а вот времени отобрал много.
Гору чародей осмотрел, но выглядела она обычной горой, каких по великой реке много стоит. То, что она раньше великаном являлась, не сразу и углядишь, даже обладая зрением чародея. Гора как гора. Видимо навсегда замолчал последний из онаров.
Карты только руками разводили, в бессилии объяснить, почему онар, долгие годы не отзываясь на призывы предшественников, заговорил вдруг однажды с пришлым оружейником.
***
На исходе зимы Сокол стоял у подножья могильного кургана в Стылых Марах. Вот ведь какое дело получалось: он обошёл почитай половину известного людям мира, а в родной Мещере побывал далеко не везде. Как-то привык считать, что места с детства известные, убедил себя в знаниях. А зря. Многого он не видел, не знал, а что-то изменилось сильно. Будь чародей повнимательнее к тому, что происходит под носом, глядишь, не возникали бы неожиданности. Не застали бы события врасплох.
Да и потом он сильно сглупил. Надо было сразу к Стылым Марам сходить, как только Тарко с клинком вернулся. Разведать как следует, обдумать, а не с Тароном за удачей пускаться.
Несмотря на снежок, Сокол легко восстановил события, произошедшее здесь полгода назад. Тарко действовал по наитию и уцелел чудом. Что его уберегло непонятно. Может бабка, может её оберег, может удача. А возможно и любовь. Если Дятел и правда в клинок любовь свою поместил, значит, могло железо к Тарко потянуться, позволить себя добыть. Юноша тогда ни о чём другом и не думал, как о княжеской дочери. Любовь его впутала в затею безумную, любовь, получается, и от гибели уберегла.
Хотя вокруг навалило глубокие сугробы, курган был присыпан тончайшим слоем снега, сохраняющим очертания всех неровностей и предметов, словно мукой его кто-то припорошил. Сокол разглядел камни, из каких выложен круг пограничный, поставленный Тарко божок.
На вершине снега и вовсе не оказалось. Лоно, в котором долгие годы покоился меч, до сих пор не закрылось. Щель в камне напоминала чародею морскую раковину из тех, что захлопываются, стоит только ткнуть пальцем или веточкой. Тем не менее, Сокол осторожно сунул в щель ладонь. Ничего. Только лёгкий отблеск былого тепла.
За спиной послышался стук копыт, хруст льда и приглушённый храп лошади. Мало нашлось бы людей, достаточно смелых, чтобы сунуться верхом на болота.
– Эрвела, – догадался чародей и только потом обернулся.
– Она самая, – ответила овда, спускаясь с коня.
Лесная царица была также нарядна, как и летом, разве что самих нарядов на ней сильно прибавилось. Меха и шкуры овды не носили, а в холода, если приходилось выбираться из потайных городов, надевали на себя, похоже, всё, что имели, а то и у подруг одалживали. Оттого и выглядели овды зимой несколько полновато.
Эрвела поднялась на курган, осторожно ступая по следам чародея. Бросив на камень сумку, набитую чем-то мягким вроде травы или тряпок, присела сверху.
– Чего новенького узнал, чародей? Где был? Про оборону Мурома наслышана я, так что пропустить можешь.
– В Мещёрской Поросли был, в Цепель ходил, вот сюда заглянул догадку проверить.
– Проверил?
– Да. Похоже, ловушка тут стояла серьёзная. Но мальчишка обошёл её. За счёт любви обошёл.
– За счёт любви? – удивилась Эрвела.
– Ах, да, – спохватился Сокол. – Про клинок-то я тебе не рассказывал.
– Знаю я всё про клинок, – махнула рукой овда. – За Тарко сёстры присматривают.
– Дятел любовь в клинок упрятал, – пояснил чародей. – А потом кто-то смерть в него же вложил.
– Опасное сочетание, – заметила овда. – Тесновато им будет в железе-то. Не уживутся, боюсь. А про Сказочника, что нового узнал?
– Да ничего, – виновато развёл Сокол руками. – Как-то всё закрутилось.
– Свалил заботу на бедную девушку, а сам приключения искать отправился.
– А ты узнала? – догадался чародей.
– Шепнули лошадки, где искать его, – кивнула Эрвела.
– И где же?
– В Муроме.
– Вот те раз! Рядом, значит, ходил и проглядел. Постой, а не он ли Фёдору помогал? Крутился там один монах подозрительный. Но зачем это сустаю?
– Чего не знаю, того не знаю. Лошадки по иному видят и мыслят, в точности не всегда их поймёшь. Сказочник там, а вот что он там делает, и кем прикидывается, сам выясняй.
– Получается, всё на Муроме сходится?
– Ты же всё равно туда собирался?
– Собирался. Хотя до сих пор не знаю, как к делу подступить. Думал, ты, может, подскажешь?
– Про Волчьи Мшары хотел меня расспросить?
– Хотел.
– Думаю, не в своё дело ты полез, чародей. Не наша это война. Русские князья грызутся – нам в стороне стоять. Хотя, кто его знает, как дальше сложится.
– За наши ведь земли грызутся, – возразил Сокол. – Понять не могу, где там войско держать можно? Чем людей кормить, где лошадей держать? К тому же вурды кругом. А из Мшар никаких следов идущих не обнаружили. Вот и получается, что либо в болотах они живут и кормятся как-то, либо врата у них там, какие из мира в мир позволяют переходить.
– Так вот что тебя зацепило! – усмехнулась Эрвела. – Врата ты ещё с Каликой искал, да не нашёл. Думал, здесь удача лицом повернулась?
– Была такая мыслишка, – не стал скрывать Сокол. – Ищешь, бывает чудеса в странах дальних, а находишь под носом.
– Нет там никаких врат чудесных. Всё куда проще. Есть посреди топей большой остров. Даже не один, а несколько, но все из одного корня растут. Много лет назад сёстры там городок задумали строить.
– Посреди болот? – удивился чародей. – Не похоже на вас. И что же не затопило ваш город?
– Так там ведь не просто островки. На них некогда онары стояли. Недолго, но хватило. Твердь там скальная под болотом вместо земли.
– И здесь, значит, без онаров не обошлось, – Сокол покачал головой. – Но подожди, город городом, а Фёдор-то тут причём?
– А ты слушай, дойдёт и до Фёдора, – улыбнулась Эрвела. – Не достроили сёстры город. С самого начала что-то пошло не так. Сперва появились какие-то жуткие волки, с которыми не удавалось договориться, кое-как от них защитились, а потом пришли вурды и сёстры отказались от затеи окончательно. Не любим мы, знаешь ли, соседства хлопотного такого. В общем, бросили недостроенный город. Никаких особых чудес там, конечно, не оставили, ни садов подземных, ни озёр, но для лошадей местечко имеется, да и людям, если не особо требовательны, есть где схорониться.
– Насколько я понимаю, проникнуть в ваши пределы обычный человек не может, просто не увидит входа, даже если тот будет у него перед носом.
– Верно. Но бывают и исключения. Тот, кто в наших городках некоторое время пожил, дверцу всегда сумеет найти.
